О минной войне на море: смерть из ниоткуда. Часть 1

Опыт прошлого ценен только тогда, когда изучен и правильно понят. Забытые же уроки прошлого обязательно будут повторены. Это как никогда верно для военного строительства и подготовки к войне, и не зря военные тщательно изучают сражения прошлого.

Это, безусловно, касается и военно-морских сил.

Есть, однако, один исторический урок, который полностью игнорируется практически во всех странах, которым этот урок когда-то был преподан, да и теми, кто его преподавал, тоже игнорируется. Речь идёт о морских минах и том разрушительном воздействии, которое они могут оказать на любой из флотов мира, будучи правильно и массово применёнными.

Это удивительно и отчасти пугающе: ни один флот не в состоянии адекватно оценить угрозу то много раз изученного, а кое кем и применявшегося оружия. Оставим феномен массовой слепоты психологам, в конце концов, при оценке военно-морских приготовлений тех или иных стран нам важен факт наличия у принимающих решения лиц «когнитивного искажения», а откуда оно взялось лучше разбираться психологам. Куда интереснее самим оценить реальный потенциал минного оружия, тем более, что его порой недооценивают даже профессионалы, в обязанности которых будет входить его боевое применение.

Немного истории

Самым массовым на сегодня конфликтом, в котором применялись морские мины, является Вторая мировая война. При этом, хотя результаты применения минного оружия хорошо задокументированы, толком их не изучают. Вопросы минной войны «разделены» между различными видами Вооружённых сил, которые, в большинстве своём, видят в постановках мин нечто второстепенное к применению других видов оружия. Это общий момент в ВС разных стран, включая Россию.

Как же было на самом деле?

Мы помним, как немецкими минами был перекрыт Финский залив, и как Балтфлот надолго был заперт в своих гаванях, помним, как гибли подлодки при попытках прорваться через мины и сети, выставленные противником. Помним, сколько кораблей погибло при эвакуации Таллинна и Ханко. Казалось бы, всё очевидно, но в России минная война «не в почёте», как и противоминное обеспечение. Об этом несколько позже, а пока посмотрим, как выглядит западный исторический опыт.

В 1996 году, австралийский «Центр по изучению воздушной мощи» — военная научно-исследовательская организация при ВВС Австралии, выпустил так называемый «Документ 45. Воздушная война и морские операции». Документ за авторством доктора исторических наук Ричарда Хэллиона представляет собой очерк на сорок одной странице, где обобщён боевой опыт базовой авиации союзников в борьбе против военно-морских сил их противников, как в ходе ВМВ, так и после, этакие выжимки из действий «берега» против «флота».

Очерк является очень подробным и качественным исследованием, с подробнейшей библиографией, а для ВВС Австралии ещё и, в каком-то смысле, руководством к действию. Он находится в свободном доступе. Вот, что, например, в нём указывается относительно результативности минных постановок с воздуха:

«A total of 1,475 enemy surface vessels (representing 1,654,670 tons of shipping) sank at sea or were destroyed in port by RAF attack, constituting 51% of the total enemy losses of 2,885 ships (totaling 4,693,836 tons) destroyed by Allied sea and air action, captured, or scuttled from 1939 through 1945. A total of 437 of these ships (186 of which were warships) sank from direct air attack at sea, while 279 others (of which 152 were warships) were bombed and destroyed in port. Mines laid by Coastal Command and Bomber Command claimed an additional 759 ships, of which 215 were warships. These 759 represented fully 51% of all ships lost to RAF air attack. Indeed, mining was over five times more productive than other forms of air attack; for approximately every 26 mine-dropping sorties flown, the RAF could claim an enemy ship sunk, while it took approximately 148 sorties to generate a sinking by direct air attack«.

Примерный перевод:

«Всего 1475 кораблей и судов (общим водоизмещением 1 654 670 тонн)было потоплено в море или уничтожено в портах в ходе атак Королевских ВВС, что составило 51% от всех потерь противника численностью в 2885 кораблей и судов (с общим водоизмещением 4 693 836 тонн), уничтоженных в результате действий союзников на море и в воздухе, захваченных или потопленных с 1939 по 1945 годы. Из них 437 кораблей и судов (186 из которых – военные корабли) было потоплено в результате воздушных атак в море, тогда как 279 других (включая 152 военных корабля) были разбомблены и уничтожены в портах. Минам, выставленным Береговым и Бомбардировочным командованиями Королевских ВВС, приписывается ещё 759 кораблей и судов (215 военных кораблей). Эти 759 целей составляют 51% от всех кораблей, потопленных Королевскими ВВС. В самом деле, минирование было в пять раз более продуктивным, чем любая другая форма атаки с воздуха; Королевские ВВС могли заявить о потоплении корабля на каждые 26 боевых вылетов на минирование, тогда как для потопления корабля непосредственной атакой с воздуха требовалось 148 боевых вылетов».

Таким образом, опыт англичан в Европе говорит о том, что мины – самое эффективное оружие против кораблей, эффективнее, чем бомбы, торпеды, обстрелы и бортовых пушек самолётов или что-либо ещё. 

Автор приводит неизвестный у нас пример : Кригсмарине вынуждено было задействовать на разминировании 40% личного состава! Это не могло не оказать эффекта на исход войны на море. Что интересно, автор, приводя статистику по немецкому тоннажу, уничтоженному нашими вооружёнными силами, отводит минам 25%. Эти данные стоит проверить, конечно, но порядок цифр выглядит реалистично.

Глава « Aerial Mining Bottles Up the Home Islands» (примерно – «Воздушное минирование запирает японские острова») заслуживала бы того, чтобы привести её полностью, но формат статьи такого не предусматривает, поэтому, приведём выжимку.

С конца 1944-го года союзники провели кампанию по минированию акваторий, важных для снабжения японских островов, включая прибрежные. Было выставлено с воздуха 21389 мин, из которых 57% выставили бомбардировщики B-29 Superfortress. 

Согласно данным автора, результатом этой короткой кампании по минированию, стало потопление 484 судов, разрушение до невозможности восстановления ещё 138 и 338 были серьёзно повреждены. Общий тоннаж составил 2 027 516 тонн, включая 1 028 563 тонны потерянных полностью и безвозвратно. Это, в общем, около 10,5 % всего, что потеряла на море Япония за всю войну по данным JANAC – специальной комиссии ОКНШ по оценке результатов войны. А ведь кампания по постановкам мин продолжалась всего несколько месяцев! 

А если бы американцы сразу, с 1941-го года прибегли бы к таким операциям? Если бы они использовали для ночных налётов с минами на прибрежные акватории гидросамолёты, которые, опираясь на корабли-тендеры, вполне могли бы «достать» Японию? Что если бы кампания по постановке мин заняла бы пару лет? Сколько бы продержадась Япония, учитывая то, что десятимесячные рейды союзников на минирование, полностью парализовали японское судоходство? Настолько, что 86% всех судоремонтных мощностей простаивали, блокированные минами от доставки на них повреждённых кораблей?

При этом всём надо понимать, что тогдашние мины были очень сильно проще и дешевле торпед. Фактически, речь шла о «дешёвой победе» — будь американцы пошустрее с минированием, война могла бы закончиться раньше. Японцев просто уморили бы.

Перенесёмся в несколько более поздний исторический период – в начало 80-х годов, на «пик» холодной войны.

Планируя войну на море с СССР, американцы, помня (тогда) о своём опыте с Японией, предполагали провести высокоинтенсивное «наступательное минирование», силами тактической авиации, бомбардировщиков В-52 Stratofortress, и патрульных самолётов Р-3 Orion, а также подлодок. Последние, пользуясь скрытностью, должны были заминировать советские порты на Белом море и Камчатке, отчасти в Баренцевом море. Авиация взяла бы на себя удалённые от советских берегов районы.

На этой страничке из сборника, посвящённого «Морской стратегии» США в 80-х, выпущенного Военно-морским колледжем в Ньюпорте, видно, где США планировали осуществить минирование, и каким количеством мин располагали союзники США. 

Нетрудно увидеть, что оно было огромным. И надо понимать, что это были совсем не такие мины, которыми блокировали Японию. У такой мины как CAPTOR зона поражения составляет 1000 метров – именно в таком «поле» мина может засечь подлодку и выпустить из привязного контейнера противолодочную торпеду. 

Фактически, реализуйся этот план, мины на время стали бы фактором планетарного масштаба.

Примерно вот это вот они хотели закрыть минами полностью. Более того — могли. И не только в этих местах. Не многовато ли для такой маленькой планеты? И как это потом тралить?

В 1984 году ЦРУ США развязало террористическую войну против Никарагуа, и, помимо действий «Контрас» на земле, американцы выполнили минирование гаваней и прибрежных акваторий, что привело к подрывам множества гражданских судов и нанесло бы экономике Никарагуа огромный урон, если бы не помощь СССР. При этом американцы использовали кустарные мины, устанавливаемые с катеров «Контрас» и обошлась им эта операция в совершенно смешные деньги. Вложения оказались мизерными, эффективность — огромной.

Что ещё говорит нам исторический опыт?

Например то, что длительность траления может быть очень большой. Так, ВМФ СССР в 1974 году потратил на разминирование Суэцкого залива 6 тысяч часов непрерывного траления.

США и НАТО расчищали Суэцкий канал от мин 14 месяцев. Во время разминирования китайцами гавани Хайфон в 1972-м году, отряд из 16 тральщиков и судов обеспечения, укомплектованный лучшими китайскими специалистами, только на пробивание коридора их Хайфона в море потратил три месяца, с 25 августа по 25 ноября 1972-го. В дальнейшем работы по тралению продолжались до середины января 1973-го года. И это при том, что масштабы американского минирования были ограничены.

Читайте также  Новые морские мины от компании RWM ITALIA

Встаёт вопрос: как было бы проведено экстренное разминирование, если бы надо было срочно вывести из гавани подлодки, например? Увы, но ответ – никак. Теми методами, по крайней мере.

Ещё? Ещё мы знаем, что при проведении наступательной операции, минирование проводится заранее. Это очень важный момент – если спросить кого угодно, когда началась война Германии с СССР, то большинство скажет, что 22 июня 1941 года, примерно в 3.30 ночи, с авиаударов люфтваффе.

А на самом деле она началась поздним вечером 21 июня на Балтике, с постановки мин. 

Кратко обобщим исторический опыт:

1. Морские мины обладают огромной разрушительной силой, в относительных величинах, они оказывались более эффективным смертоносным оружием, чем торпеды, и бомбы. Скорее всего, мины являются самым эффективным противокорабельным средством.

2. Основным средством постановки мин является авиация. Количество кораблей, подорвавшихся на выставленных с воздуха минах превышает таковое же количество, но на минах с подлодок в сотни раз – на два порядка. Об этом говорят, например, американские данные (тот же JANAC). 

3. Подлодки способны осуществить скрытное и точечное минирование в охраняемой противником зоне, в том числе в его тер.водах.

4. Траление мин требует огромного времени, от месяцев, до лет. При этом не существует способа его ускорить. Пока, по крайней мере.

5. При ведении агрессивной наступательной войны, противник прибегнет к «наступательному минированию» и выставит мины заранее, до начала боевых действий. 

6. Мины — один из самых «экономически эффективных» видов оружия — его стоимость непропорционально мала в сравнении с оказываемым эффектом.

Теперь перенесёмся в наши дни

В настоящее время, на вооружении развитых стран имеются тысячи мин. Это и донные мины, и мины-торпеды, у которых вместо взрывающейся боевой части контейнер с самонаводящейся торпедой, и мины с торпедо-ракетой, и самоходные мины, выпускаемые из торпедного аппарата подводной лодки и идущие к месту установки своим ходом.

Мины устанавливаются с надводных кораблей и катеров, подлодок и самолётов.

Примером современной авиационной мины является американская система «Квикстрайк» — планирующие по воздуху мины со спутниковым наведением. Будучи сброшенными с носителя – боевого самолёта, эти мины пролетают несколько десятков километров с использованием складных крыльев и рулевой системы, аналогичным тем, которые имеют бомбы JDAM, и потом падают в воду в заданной точке. Такой способ позволяет во-первых уберечь самолёт-носитель от огня ПВО, а во-вторых, положить мины точно «по схеме» — будучи управляемыми, они упадут на воду, точно повторив своими точками касания воды нужную «карту» закладываемого минного поля.

Сброс управляемой мины Quickstrike с самолёта Р-3С Orion.

При этом тралению «по старинке», когда над миной проходит тральщик, а потом её «зацепляет» (или физически – подрубанием минрепа, или своими физическими полями – акустическим или электромагнитным) один из тралов, погруженный в воду, современные мины уже не поддаются. Мина, скорее всего, просто взорвётся под тральщиком, уничтожив его, несмотря на принятые меры по снижению его собственных физических полей (неметаллический корпус, размагниченный двигатель, сниженная шумность и т.д.).

Тоже самое произойдёт при попытке водолазов обезвредить мины вручную из-под воды – мина среагирует на это. Как вариант, на это может среагировать какой-нибудь минный защитник – тоже мина, но предназначенная для предотвращения разминирования «обычной» мины.

Сегодня с минами борются следующим образом – тральщик «сканирует» подводную среду и дно с помощью ГАС. При обнаружении подозрительного объекта под водой, а нему подводится непилотируемый подводный аппарат, управляемый по оптико-волоконному кабелю с тральщика. Опознав мину, экипаж тральщика направляет к ней другой аппарат – более простой. Это минный уничтожитель, аппарат, который подрывает мину и гибнет. Надо сказать, что они очень немало стоят.

Корабли, имеющие такие возможности плюсом к «традиционным» минным тралам, сегодня называются тральщики-искатели мин – ТЩИМ.

Альтернативным вариантом является размещение систем поиска на корабле, который вообще тральщиком не является. 

Современным трендом является использование ещё одного «звена» в противоминной борьбе – безэкипажного катера (БЭК). Такой дистанционно управляемый катер, оснащённый ГАС и управляемый с тральщика, «берёт риски на себя» и помогает убрать людей из опасной зоны. 

Процесс поиска и уничтожения современных мин максимально доходчиво показан вот в этом видео:

Так вот, парадокс современности в том, что всё это стоит очень, очень дорого. В мире нет ни одной страны, которая могла бы позволить себе тральные силы, адекватные минной угрозе от вероятного противника.

С ВМФ России, к сожалению, всё понятно. Если предположить, что противоминный комплекс «Маёвка» и ГАС «Ливадия» на тральщике-искателе проекта 02668 «Вице-адмирал Захарьин» не находятся в ремонте, а стоят на корабле и функционируют, а экипаж обучен ими пользоваться, то можно смело констатировать, что один тральщик у России есть. 

Не совсем современный, и без БЭКа, но, по крайней мере, способный справиться с задачами по поиску мин. 

А если, как сейчас, с частью оборудования на ремонте, то, получается, что современных и эффективных тральщиков у нас ноль. Корабли проекта 12700, начавшие поступать во флот с недавних пор, к сожалению, себя не оправдают – слишком много изъянов в их противоминном комплексе, да и вообще конструкция оказалась неудачная. Да и дизеля для них ПАО «Звезда» не может произвести в нужном количестве. Их, при этом, всё равно продолжат строить, у нас «сохранение лица» уже давно важнее боевой эффективности.

Впрочем, катастрофические провалы на ровном месте уже давно являются для отечественного ВМФ нормальным явлением, так что удивляться не будем. 

Однако, в других ВМС дела обстоят не лучше – в мире просто нет страны с адекватными тральными силами. Нет ни одной страны, где было бы хотя бы 20 современных тральщиков. Более того, нет ни одной страны, где всерьёз бы задали себе вопрос: «а что мы будем делать, если на пути окажутся не десятки, а тысячи мин»?

Нет ни одной страны, где хоть кто-то просчитал бы экономику минной войны и пришёл к логичному выводу, что наделать в нужном количестве одноразовых уничтожителей не получится. Современные тральщики не несут и десятка уничтожителей – эти устройства слишком дорогие.

Все готовы ставить мины и имеют их запасы, но никто не готов потом с ними бороться.

В настоящее время все работы по противоминной тематике идут вокруг связки БЭК-НПА для поиска мин-уничтожителей. О том, как уничтожать минные поля БЫСТРО или быстро их проходить, почти никто не думает. Почти.

***

США являются страной, которая добилась самых больших успехов в минной войне в прошлом. Никакие успехи немцев на Балтике или англичан где угодно не могут сравниться с американской операцией «Starvation» («Стэрвэйшн», переводится как «Голод»), в ходе которой были заминированы важнейшие для выживания Японии прибрежные акватории.

В ходе холодной войны именно американцы отметились массовыми минными постановками в ходе войны во Вьетнаме, они же впервые столкнулись с современными минами в Персидском заливе. Они же первыми применили партизанскую (фактически террористическую) минную войну на море против Никарагуа. У американцев самый морской большой опыт разминирования в современной истории.

В настоящее время именно у США есть не только наиболее полная концепция минной войны, но и необходимые для неё силы и средства, а также подготовленный личный состав, непрерывно совершенствующий свою выучку в ведении минной войны на учениях.

На первый взгляд, решения США компромиссны, так они делают авиационные мины, конструктивно аналогичные авиабомбам, что не совсем оптимально. Но зато это даёт им возможность массово производить как реальные боевые мины, так и практические, для учений, и интенсивно их использовать. Также подобная унификация снижает расходы на вооружённые силы.

P-3 Orion эскадрильи VP-30 с учебными минами Mk.65 Quickstrike

Или такой пример, как мино-торпеда CAPTOR. Она атакует только подводные цели. На первый взгляд – странное решение, ведь вражеские подлодки смогут «проскакивать» заграждения в надводном положении. На самом деле, американцы убили толпу зайцев одним выстрелом. Они решили проблему поражения нейтральных судов и кораблей, гражданских судов, свели к нулю риск политически неприемлемых побочных потерь, причём, не изобретая технически сложные системы селекции целей. 

Да, они дали надводным кораблям уйти, ну и что? Их палубная авиация вполне в состоянии не дать ходить по поверхности воды никаким кораблям, а под поверхностью могут работать мины. Это тем более важно, что флот их главного врага – наш ВМФ – в основном подводный.

Скрытое минирование с подлодок для них тоже не проблема.

Аналогично хорошо американцы смотрятся при разминировании. На первый взгляд, их подходы более похожи на те, которые считались передовыми в 80-х и 90-х годах этого века, да и тральщиков всего 11 единиц, но не всё так просто.

В наше время, как уже было сказано ранее, «топовым» методом борьбы с минами является комбинация «Искатель мин+одноразовый уничтожитель мин». Такой подход связан с тем, что сейчас часть мин настраивается на конкретные диапазоны физических полей, при засечке которых мина сработает (и физические поля создаваемые необитаемыми подводными аппаратами – НПА – в этот диапазон как правило не входят), а другая часть используется как «защитники» и срабатывает на буквально всё. 

В 80-х годах для нейтрализации мины достаточно было применить СТИУМ – самоходный телеуправляемый искатель-уничтожитель мин, маленький необитаемый подводный аппарат, способный найти мину, используя гидроакустический поиск, и установить на неё небольшой взрывной заряд, который потом, после отхода СТИУМа на безопасное расстояние, подрывал и уничтожал мину.

Аппарат AN/SLQ-48. Ищет мины, ставит взрывные заряды, режет кабели и тросы. Актуален до сих пор.

Минные защитники поставили на этой практике крест. Теперь при попытке СТИУМа нейтрализовать мину-защитник, она просто подрывалась. СТИУМ – дорогой аппарат, куда дороже современного уничтожителя. Этот факт и вызвал рождение современной тактики и техники со всеми её минусами в виде длительности работ по уничтожению мин и огромной цены расходуемых уничтожителей.

Читайте также  Новые морские мины от компании RWM ITALIA

Однако, у мин-защитников есть слабое место – так как они реагируют на очень широкий спектр внешних возмущений, их, в теории можно было бы протралить теми же акустическими тралами – если бы тралы могли двигаться сами, без тральщиков. При таком подходе, мины-защитники оказались бы в положении жертв – их уничтожило бы траление, а потом, «основные» мины, неспособные среагировать на подход СТИУМа, легко были бы уничтожены этими аппаратами.

Дорогие одноразовые уничтожители не поднадобились бы.

И вот тут у американцев оказывается козырная карта – 30 противоминных вертолётов МН-53Е, которые не только несут специальную противоминную ГАС, но ещё и буксируют в полёте трал. Трал, который тянет вертолёт, вполне может протралить защитников, не подвергая риску неизбежной гибели тральщик. Потому, что он буксируется летящим вертолётом, а не тральщиком.

Буксировка трала по минному полю. Под вертолётом мина не взорвётся.

Американцы давно имеют эти машины на вооружении, они использовали подобные вертолёты ещё при тралении Суэца, базируя их на универсальных десантных кораблях, и пока эти машины оправдывали себя полностью.

А когда вертолёты протралили защитников, в дело вступают их НПА — СТИУМы. Вот только, в отличие от других стран, базируются они совсем не только на тральщиках, и не столько на них.

В настоящее время, в США, при наличии пусть и не совсем современных, но вполне адекватных задачам одиннадцати тральщиков класса «Авенджер», реализована программа по развёртыванию экспедиционных противоминных подразделений. Эти подразделения, имеющие на вооружении как катера с гидроакустическим оборудованием, НПА-искатели, СТИУМ,так и одноразовые уничтожители, могут базироваться практически на любых кораблях, а также на берегу.

И если в общем 11 тральщиков США не впечатляют количеством, то в целом, количество противоминных подразделений в ВМС весьма велико, а наличие вертолётов с тралами, быстро «выпалывающих» опасные мины – защитники, даёт потом этим подразделениям возможность действовать свободно. Они могут размещаться и на десантных кораблях, и на плавучих экспедиционных базах, и в портах, где требуется очистка от мин, на кораблях Береговой охраны, да и просто на боевых кораблях.

Вместо тральщика — лодка. И это работает. На фото — экспедиционная противоминная команда и НПА Mk.18

Одной из задач программы LCS была борьба с минами. В рамках создания противоминного «модуля» для этих кораблей, были развёрнуты работы по проекту RMMV — Remote Multi-Mission Vehicle. Этот подводный дрон, по замыслу создателей из Локхид Мартин, должен был быть ключевым противоминным средством для LCS, хотя начинали его проектировать ещё для эсминцев класса «Спрюэнс». 

Командующий морскими операциями ВМС США адмирал Ричардсон осматривает RMMV.

Проект, однако, провалился, но зато «получились» другие важные подсистемы — Airborne Laser Mine Detection System (ALMDS), то есть воздушная лазерная система обнаружения мин, и Airborne Mine Neutralization System (AMNS), в переводе – воздушная система нейтрализации мин. Обе устанавливаются на вертолёты MH-60S.

Первая из них, созданная Northrop Grumman, это лазерный излучатель, подсветка которого позволяет специальной оптической системе обнаружить мины на небольшой глубине сквозь толщу воды.

Вертолёт с лазерной системой обнаружения мин.

Вторая, от Raytheon, это пара дистанционно управляемых с вертолёта одноразовых уничтожителей, сбрасываемых в воду с вертолёта. 

Лазерную систему американцы уже применяли в Бахрейне, во время шиитских беспорядков в этой стране, для того, чтобы исключить постановки шиитами или иранцами мин различного типа. На небольших глубинах эта система вполне себя оправдывает.

В настоящий момент, у американского ВПК что называется «в работе» множество других проектов, касающихся разминирования. Например, НПА «Knifefish» (Рыба-нож) – искатель мин, способный не только находить мины, но и распознавать и классифицировать их. Предполагается, что эта система заменит дельфинов, которых американцы ранее массово применяли для поиска мин (и весьма успешно).

Никуда не исчезли и команды специально натренированных водолазов, обученных нейтрализовывать «простые» мины, например устаревшие якорные с контактными взрывателями. Используют этих водолазов и в ходе спецопераций. Так, например, в 60-х американцам удалось похитить во время учений ВМФ СССР новейшую мину- торпеду.

Последний штрих к американскому подходу – размещение полноценного отсека с противоминным оборудованием прямо на боевых корблях. Так, например, на эсминце УРО «Бэйнбридж», оборудован закрытый отсек для НПА, кран для его спуска на воду, и всё оборудование, необходимое для того, чтобы эсминец был способен самостоятельно бороться с минами где угодно в мире. Заменой тральщику или специально обученной противоминной команде это не является, но зато эсминец оказывается вполне способен обеспечить самому себе проход через мины.

Пока проект оснащения эсминцев противоминным оборудованием несколько буксует – RMMV больше не актуален, и, по видимому, американцы возьмут небольшую паузу для пересмотра концепции. Но в ближайшем будущем проект обязательно ждёт «рестарт».

«Бэйнбридж». Хорошо видно отсек, которого нет на других «Бёрках» — пока нет.

В целом американцы обладают необходимой техникой, знаниями и опытом для того, чтобы обеспечить не просто разминирование гаваней, а то самое быстрое разминирование, когда, например, минные заграждения препятствуют выводу кораблей из под удара, и счёт идёт на часы. Для таких действий в небольших масштабах у них всё уже есть.

В больших масштабах, когда противник выставил сотни мин в ходе, например, рейда группы подлодок или удара с воздуха, причём в нескольких базах одновременно, американцы быстро действовать не смогут. Однако их отличие от всех прочих в том, что им для обретения такой возможности не надо ничего изобретать или создавать с нуля – им надо просто нарастить численность своих сил, что, в общем, не сложно, и может быть сделано заранее.

Перечислим актуальные на сегодня американские «слагаемые успеха» в минной войне:

1. Опыт и подготовка.

2. Наличие средства скоростного разминирования, фактически «пробоя» минных полей – буксируемых вертолётами тралов. Эти тралы дают возможность ликвидировать мины-защитники и свести всю задачу разминирования к спокойному поиску мин необитаемыми подводными аппаратами – НПА, с последующим их уничтожением.

3. Наличие противоминных подразделений, имеющих в наличии различные НПА для поиска и уничтожения мин, которые могут базироваться со своими катерами на любом корабле и в любом порту, придаваться десантным силами и т.д. Их могут перебрасывать по воздуху, так как они используют небольшие катера вместо тральщиков.

4. Наличие системы быстрого обнаружения мин – гидроакустических станций на вертолётах и катерах, лазерных систем на вертолётах.

5. Размещение непосредственно на боевых кораблях постоянных противоминных подразделений, техники и оборудования для борьбы с минами.

6. Наличие одиннадцати вполне эффективных тральщиков. Это количество выглядит просто смешно для такой страны как США, если не знать, что это только вершина айсберга.

И, конечно, в США продолжаются работы над новыми НПА, безэкипажными катерами, уничтожителями, отрабатываются новые методы связи с подводными аппаратами, интеграция их в сети тактического управления. 

Идут и другие работы – например, изучение возможности применения суперкавитирующих артиллерийских снарядов против подводных объектов. Такие боеприпасы позволяют вести огонь их пушек по торпедам, и да, по минам. А вместе с вертолётными системами обнаружения этих мин, как лазерными, так и гидроакустическими, такое решение в перспективе может дать возможность просто расстрелять минное поле, не мудрствуя лукаво. 

Некуда не делись работы над противоминным «модулем» для кораблей LCS. Хотя пока американцам особо нечем похвастать, но это пока.

По-прежнему в строю традиционные средства разминирования, те же подрывные заряды и шнуры.

В целом стоит признать, что хотя развитие противоминных сил США в настоящее время отдаёт некоей бессистемностью, но эти силы в целом есть, они могут выполнять задачи по предназначению, они многочисленны, они хорошо подготовлены, и, что самое важное, каким бы хаотическим их развитие не было, а оно идёт. 

И это на сегодня – единственный такой пример в мире.

Отдельно стоит упомянуть факт стойкости американских кораблей к подрывам. Как известно, каждый новый корабль ВМС США испытывают на прочность к подрывам – проще говоря, взрывают рядом с кораблём мощный заряд взрывчатого вещества. В интернете полно фотографий с таких испытаний.

Это следствие того, что командование ВМС США придаёт огромное значение живучести боевых кораблей. 

Проверка на прочность авианосца «Рузвельт».

В 1988-м году в Персидском заливе на иранской мине подорвался фрегат «Сэмюел Б. Робертс» класса «Оливер Перри». Взрыв мины пробил корпус (максимальный размер пробоины 4,6 метра), сорвал с креплений турбины, обесточил корабль. Был сломан киль. Машинное отделение было затоплено. Однако уже через пять минут экипажу, в ходе мероприятий по борьбе за живучесть, удалось восстановить электроснабжение корабля, запустить РЛС и оружие и вернуть кораблю ограниченную боеспособность. Было остановлено затопление внутренних помещений. После чего фрегат своим ходом на выдвижных винторулевых колонках покинул район минного поля на скорости 5 узлов.

В 1991 году крейсер класса «Тикондерога» «Принстон» подорвался сразу на двух иракских донных минах «Манта». Корабль потерял ход, и получил обширные повреждения, однако сохранил плавучесть и был позже отремонтирован. Тогда же на мине подорвался десантный вертолётоносец «Триполи». Корабль сохранил ход и боеспособность, но утратил возможность использовать авиацию из-за утечки авиатоплива. Эти факты говорят том, что противоминная стойкость у американских кораблей вполне на высоте. 

И всё это тоже плюс в минной войне.

Но, как говорилось, полностью уроки Второй мировой и то, что из них следует, никто полностью не учитывает. И у США на противоминном поле есть серьёзные уязвимости. Так, ветераны противоминных сил отмечают, что не существует единого подхода ни к тактике противоминных действий, ни к их доктринам, нет единого центра, отвечающего за минную войну, у офицеров ВМС, нацеленных на ведение противоминных операций, проблемы с карьерой, и вообще, надо бы иметь больше противоминных сил.

Несмотря на то, что у США ситуация с противоминным обеспечением куда лучше, чем у подавляющего большинства других стран, эта критика отчасти справедлива, и это даёт определённые шансы противникам США, как государственным, так и иррегулярным.

Продолжение следует…

/Александр Тимохин, topwar.ru/

Источник